Проблема фиксации доказательственной информации — одна из важнейших в комплексе проблем, связанных с изучением и использованием закономерностей собирания доказательств. Ее актуальность и важность объясняется тем значением (уголовно-процессуальным и криминалистическим), которое имеет фиксация доказательств в процессе доказывания, той ролью которую значение фиксации доказательств играет как стимул развития, совершенствования ее средств и методов в криминалистической науке. Сама проблема многопланова. Нас, разумеется, интересует криминалистический ее аспект, но полнота его рассмотрения требует хотя бы краткого рассмотрения ее процессуального, гносеологического и информационного аспектов.
Фиксация доказательств — один из элементов такой стадии (этапа) доказывания, как собирание доказательств. Это мнение утвердилось в криминалистической литературе после его обоснования в работах А. И. Винберга. Еще в 1950 г. он писал, что фиксация доказательств — элемент собирания доказательств, что это их запечатление, закрепление. “Под собиранием доказательств, — писал он в 1959 г., — разумеется совокупность действий по обнаружению, фиксации, изъятию и сохранению различных доказательств”. Несколько иначе этот вопрос решается в уголовно-процессуальной науке.
По мнению М. С. Строговича, процессуальное закрепление доказательств составляет самостоятельный этап процесса доказывания наряду с обнаружением, проверкой и оценкой доказательств. Под закреплением он понимает фиксацию доказательств в установленных законом процессуальных формах. Н. С. Алексеев разделял эту позицию и также выделял закрепление доказательств в самостоятельный этап доказывания. Несколько иначе походит к этому вопросу П. А. Лупинская, позиция которой ближе к позиции А. И. Винберга. Она считает фиксацию доказательств элементом их собирания наряду с обнаружением доказательств. Аналогичны взгляды И. М. Гуткина и Ф. Н. Фаткуллина.
Хотя различия в оценке места фиксации доказательств в процессе доказывания представляются не очень существенными, мы, тем не менее, полагаем, что позиция А. И. Винберга более предпочтительна и придерживались ее в своих прежних работах.
Имеются различия и в употреблении термина, обозначающего рассматриваемое понятие. В процессуальной литературе чаще говорят о “закреплении доказательств”, об их “процессуальном оформлении”. Под этим понимают “отражение в процессуальных актах обнаруженных следователем фактических данных”, “процессуальное удостоверение и документирование собранных доказательств”, закрепление доказательств в установленных процессуальных формах. В криминалистической литературе акцент делается на указание объектов фиксации — преимущественно материальные образования, а также на средства и методы фиксации. Понятие фиксации и рассматривается чаще всего применительно к конкретному виду объектов фиксации. В качестве иллюстрации можно сослаться на определение понятия фиксации результатов осмотра места происшествия, предложенное А. Н. Басалаевым: “Под фиксацией результатов осмотра места происшествия следует понимать осуществляемые в процессуальном порядке действия лица, производящего осмотр, и приглашенного им специалиста, направленные на закрепление (запечатление) обстановки места происшествия и обнаруженных вещественных доказательств, с обязательным описанием средств, методов и объектов фиксации в протоколе осмотра места происшествия”.
Формулирование определения фиксации доказательств требует предварительного анализа этого понятия.
С гносеологической точки зрения, фиксация доказательств есть отражение их содержания. Результат отражения должен давать максимально полное представление об отражаемом объекте, адекватно передавать те его свойства и признаки, которые, собственно, и делают его доказательством. Полнота отражения зависит от его условий и средств отражения. Однако, поскольку в данном случае отражение представляет собой целенаправленный процесс, его полнота зависит, кроме указанных объективных факторов, от тех целей, которые преследует субъект, осуществляющий процесс отражения. Поэтому отражение при фиксации носит избирательный характер: отражается только то и в таком объеме, что представляется необходимым для субъекта фиксации.
Поскольку доказательства суть отражения преступления в окружающей среде, результат их фиксации будет отражением отражения, то есть, если можно так выражаться, производным отражением. В информационном аспекте речь идет о переносе информации с одного объекта (доказательства) на другой — материальное средство фиксации. Всякая передача, перенос информации неизбежно сопровождается ее потерей, при этом имеет значение потеря не всякой информации, а доказательственной; потерей иной информации можно пренебречь.
Информационная сущность фиксации доказательств заключается в том, что:
а) производится перекодировка доказательственной информации, содержащейся в ее материальном носителе, и перенос ее на средство фиксации;
б) обеспечивается сохранение доказательственной информации для неоднократного использования ее в процессе доказывания;
в) благодаря сохранению зафиксированной порции информации обеспечивается возможность ее накопления до пределов, выражающих полное установление предмета доказывания, т.е. до момента доказанности всех обстоятельств, входящих в предмет доказывания;
г) получает свое материальное выражение отбор информации о событии: фиксируется не вся информация, поступающая к следователю и суду, но лишь:
относящаяся к предмету доказывания (относимая информация),
допускаемая законом (допустимая информация) и
существенная с точки зрения предмета доказывания;
д) запечатлевается не только сама доказательственная информация, но и информация о путях, способах ее получения как необходимое условие признания ее допустимости по делу.
Информационный аспект рассмотрения понятия фиксации доказательств, как и понятия доказывания в целом, предполагает абстрагирование от правовой природы этих понятий. Это объясняется тем, что в этом случае речь идет об общих закономерностях информационных процессов, не зависящих от вида циркулирующей информации. Поэтому едва ли можно признать справедливым упрек И. М. Лузгина в адрес А. И. Трусова в том, что оценка последним доказательства как сигнала информации ошибочна, ибо отрывает механизм образования доказательств от его основы — уголовно-процессуальной деятельности, без чего нет и не может быть доказательства. Он писал: “Если придерживаться концепции А. И. Трусова, то фактически уничтожится различие между судебными доказательствами и данными, полученными оперативным путем, слухами и вообще любыми сведениями, так как все они представляют собой “сигналы информации”. Между тем очевидно, что с точки зрения научной истины такой подход недопустим”. Но в информационном плане действительно нет разницы между доказательствами, оперативными данными, слухами, газетными сообщениями и т. д. Все это — информация, если понимать под ней сведения, сообщения о чем-либо. Дело заключается просто в том, что никакой, в том числе и информационный аспект рассмотрения того или иного понятия, явления не может дать исчерпывающего о них представления. Полнота исследования всегда требует комплексного подхода к объекту познания, если только задачи исследования не ограничиваются одним каким-либо аспектом рассмотрения проблемы. Это справедливо отмечает и И. М. Лузгин, невольно подтверждая тем самым “невинность” А. И. Трусова, пытавшегося раскрыть только информационную сущность доказательства: “Выясняя природу явления, нельзя рассматривать его односторонне. Это неизбежно приводит к ошибкам, неверному истолкованию сущности явления. Концепция А. И. Трусова лишний раз убеждает, что правильное объяснение природы доказательств требует комплексного ее исследования с позиции различных наук”. Сказанное полностью относится и к понятию фиксации доказательств, достаточно полное представление о котором может сложиться только при условии рассмотрения его в процессуальном и криминалистическом аспектах.
В процессуальном плане фиксация доказательственной информации есть выражение удостоверительной деятельности субъекта доказывания.
В науке уголовного процесса неоднократно отмечалось, что доказывание — это одновременно познавательная и удостоверительная деятельность. “Расследование, — пишет А. Р. Ратинов, — как и весь процесс установления истины по уголовному делу, имеет две стороны. Во-первых, добывается информация об обстоятельствах расследуемого события. В этом смысле деятельность носит познавательный характер. Во-вторых, установленные обстоятельства дела подтверждаются, документируются, удостоверяются в установленной законом форме. В этом смысле эта деятельность носит удостоверительный характер. Законодатель детально регламентировал обе стороны этого процесса, уделив должное внимание средствам документирования процессуальной деятельности и запечатления собранных по делу доказательств”.
Правда, изложенная позиция разделяется не всеми процессуалистами. Так, М. С. Строгович считает, что удостоверительная деятельность составляет необходимое свойство процесса познания, “так как иначе сам исследователь не может убедиться в том, что полученные им сведения правильны, истинны”. Но нам кажется, что в данном случае речь идет не об убеждении субъекта доказывания в истинности его познаний. Когда мы говорим об удостоверительной стороне доказывания, имеется в виду процессуальное удостоверение фактов, облечение их в требуемую законом форму как необходимое условие их существования в качестве судебных доказательств, а не логического доказательства истинности знания.
Но, помимо удостоверения фактов, фиксация доказательств преследует цель запечатления фактов, фактических данных. Причем на первый план в процессуальном понимании фиксации доказательств выступает процессуальная форма удостоверения и запечатления, поэтому процессуальное определение понятия фиксации доказательств в известном смысле можно считать формальным. Отсюда и распространенное среди процессуалистов представление о фиксации доказательств как об их оформлении в установленном законом порядке, то есть придании им законной формы.
В отличие от процессуального криминалистический аспект понятия фиксации доказательств носит содержательный характер. Здесь делается упор на действия по фиксации доказательств и средства этих действий. “Фиксация в криминалистике, — пишет И. В. Макаров, — это система целенаправленных действий (разрядка наша — Р. Б.) по закреплению выявляемых фактических данных в целях выполнения задач советского уголовного судопроизводства”. В. Е. Шабалин определяет фиксацию доказательств как “производимую с соблюдением процессуальных правил и с помощью средств и приемов криминалистики деятельность (разрядка наша — Р. Б.) определенных лиц, направленную на сохранение относящихся к делу фактических данных и проводимую в рамках процессуальных норм, обеспечивающих доказательственное значение этих данных”.
Определение фиксации, предложенное И. В. Макаровым, по его собственной оценке есть “наиболее общее определение понятия фиксации, реализуемой в процессуальной и процессуальной сферах деятельности по борьбе с преступностью”. Фиксацию доказательств он считает подчиненным понятием, определяя ее как “систему основанных на нормах уголовно-процессуального закона действий по закреплению фактических данных, условий, порядка, средств и способов их обнаружения в целях доказывания по уголовным делам”. Но с таким соотношением приведенных понятий, если придерживаться их смысла, трудно согласиться.
По своей сущности фиксация в криминалистике как науке ничем не отличается от запечатления добытых знаний, выводов, гипотез и т. д. в других науках. Такая фиксация не преследует и целей выполнения задач судопроизводства; ее цель — обеспечение поступательного движения знания. Следовательно, в приведенном определении речь должна идти о фиксации не в науке, а в практической деятельности по борьбе с преступностью. С этой поправкой определение И. В. Макарова действительно отражает сущность фиксации фактических данных и в оперативно-розыскной деятельности, где она называется документированием, и в доказывании, и только в таком виде оно может быть соотнесено с определением фиксации доказательств.
Анализ содержания понятия фиксации доказательств в уголовном судопроизводстве позволяет сделать вывод, что его определение должно содержать указания на процессуальный характер этой деятельности, объекты и средства фиксации. С учетом всего этого, а также приведенных и иных определений мы полагаем, что фиксация доказательств — это система действий по запечатлению в установленных законом формах фактических данных, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела, а также условий, средств и способов их обнаружения и закрепления. Их этого определения следует что:
фиксация доказательств — это в известном смысле физическая деятельность, система действий, а не чисто мыслительная процедура запоминания каких-то фактов, явлений, процессов;
объектом фиксации являются не всякие фактические данные, а лишь те, “на основе которых в определенном законом порядке органы дознания, следователь и суд устанавливают наличие или отсутствие общественно опасного деяния, виновность лица, совершившего это деяние, и иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела” (ст. 69 УПК РСФСР);
эта деятельность направлена на запечатление объекта фиксации в определенных (процессуальных) формах. Следовательно, не всякая, пусть даже материальная, форма запечатления удовлетворяет требованиям фиксации доказательств, отвечает этому понятию, а только установленная уголовно-процессуальным законом;
в понятие фиксации доказательств входит не только запечатление самих фактических данных, но и действий по их обнаружению, ибо допустимость доказательств зависит от допустимости их источников, допустимости средств и способов обнаружения как тех, так и других. Для суждения же об их допустимости необходима соответствующая информация, запечатление которой и осуществляется при фиксации доказательств;
наконец, поскольку фиксация доказательств есть облечение фактических данных в соответствующую процессуальную форму, необходимо запечатлеть информацию о самом процессе фиксации, т.е. о его условиях, применявшихся средствах и способах фиксации. Без этого невозможно достаточно полно и объективно оценить результаты фиксации, т.е. решить вопрос о полноте и адекватности отражения.
Из сказанного можно заключить, что объектами запечатления при фиксации доказательств являются:
а) сами фактические данные;
б) действия по их обнаружению и фиксации;
в) условия их обнаружения и фиксации;
г) средства и способы обнаружения и фиксации фактических данных и остальных объектов запечатления.
Следует также отметить, что процессуальная форма фиксации доказательств требует указания и субъектов фиксации.
Доказательственная информация и данные о ее получении и запечатлении — это основные объекты фиксации в процессе доказывания. Однако, наряду с этой основной информацией, при доказывании используется и информация дополнительная, играющая существенную роль в установлении истины по делу. Во-первых, ориентирующая информация, полученная путем осуществления оперативно-розыскных мер органами дознания, а также в результате организационно-технических и розыскных действий следователя либо его консультаций со специалистами. Во-вторых, вспомогательная информация, служащая целям идентификации и розыска и содержащаяся преимущественно в образцах для сравнительного исследования.
Фиксация ориентирующей информации заключается в ее запечатлении в порядке и формах, установленных Законом об ОРД и подзаконными ведомственными актами. Что касается вспомогательной информации, то фиксации подлежит порядок и способы ее получения, характеристика объекта — ее носителя, а в последующем — ее содержание в сопоставлении с доказательственной информацией и результаты такого сопоставления.
Белкин Р.С.
Криминалистика, том 2
Статьи по теме:
