Расследование преступлений является специфической, сложной областью социальной деятельности. Следственное познание опирается на интуицию, творческие нестандартные приемы, опыт субъекта расследования. Оно во многом ситуативно, т. е. зависит от складывающейся обстановки и особенностей преступного события. В таких условиях сама постановка вопроса о структурировании расследования преступления кажется не совсем уместной. Вместе с тем концептуальное совершенствование формы и частично содержания криминалистической методики осуществлялось именно путем структуризации, типизации и формализации, поскольку накопление эмпирических данных о разных вариантах, типах и просто конкретных преступлениях, о способах и приемах их расследования, неизбежно потребовало структурирования этих сведений.
Расследование всегда рассматривалось криминалистами как последовательность действий, хотя их логика имела элементный (поэтапный) характер. И. М. Лузгин, рассматривая расследование как процесс познания, выделил в структуре расследования два элемента: этапы расследования1 и отдельные следственные действия.2 По существу, все дальнейшие попытки структурировать расследование сводились к выделению, детализации и описанию именно этих элементов структуры расследования.
Л. Д. Самыгин формализовал структуру расследования по материалам уголовного дела, исходя из процесса расследования, причем с демонстрацией приемов на конкретном примере.3 Он разбивает расследование на этапы, выделяет следственные действия и устанавливает последовательность их прохождения. Деятельность следователя и органов дознания по конкретному уголовному делу не обязательно соответствует этим этапам, однако их количество, последовательность и содержание довольно типично и характерно для дел определенной категории. Любая комбинация этапов расследования слагается из нескольких основных: некоторые из них обязательны для любого дела, другие встречаются лишь в отдельных категориях дел.
Л. Я. Драпкин также полагает, что процесс раскрытия преступлений состоит из различного количества информационно-поисковых этапов, не обязательно имеющих жесткую структуру и строгую последовательность, так как это зависит от объема и содержания исходных данных.4. Вид и структуру этапов разные ученые определяли «в зависимости от новизны возникающих конкретных задач» (В. Г. Танасевич).5 Модель структуры процесса раскрытия преступлений, основанная на динамическом развитии системы версий и отражающая перерастание вероятных знаний в достоверные, может иметь несколько вариантов.6
Это не позволяет говорить о этапе как элементе, составляющем основу структурирования расследования. Поэтому Л. Д. Самыгин произвел детализацию структуры расследования, выбрав в качестве минимального структурного элемента следственные действия. И. М. Лузгин на примере конкретного уголовного дела по фактам должностных преступлений, подлогов и хищений приводит пример структурирования вскрытых расследованием эпизодов преступной деятельности, разработка которых велась немецкими криминалистами,7 демонстрирует графическое выражение фактора времени в деяниях подозреваемого (хронометрическая диаграмма событий)8 при совершении преступления (поджога дома). Наглядные изображения, показывающие различные элементы структуры механизма преступления, широко используются полицией ФРГ.9. Однако приведенные схемы и другие разработки, имеющиеся в криминалистической литературе, направлены на отражение механизма преступления или каких-либо его значимых элементов, но практически не затрагивают процесс расследования.
Позже Л. Д. Самыгин обобщил результаты своих исследований, более детально проанализировал и описал подсистемы деятельности по расследованию преступлений, элементы и связи между этими элементами, а также предложил включить в систему деятельности по расследованию следственную ситуацию.10 Ситуативный подход к расследованию преступлений считается одной из парадигм последнего времени и достаточно распространен в криминалистике. Но классическая трактовка этого подхода, базирующаяся на понятии следственной ситуации, обладает некоторыми недостатками, ограничивающими ее использование в структурировании и описании расследования.
В криминалистике следственная ситуация чаще всего понимается как непрерывный динамичный процесс, практически не поддающийся расчленению на составляющие. Л. Я. Драпкин определяет следственную ситуацию «как мысленную динамическую модель, отражающую информационно-логическое, тактико-психологическое, тактико-управленческое и организационное состояние, сложившееся по уголовному делу и характеризующее благоприятный или неблагоприятный характер процесса расследования».11 0. Я. Баев также называет следственную ситуацию моделью реальной обстановки расследования, а Р. С. Белкин и В. А. Образцов рассматривают следственную ситуацию как совокупность условий (обстоятельств), в которых в данный момент осуществляется расследование.12
Основная особенность такой трактовки следственной ситуации заключается в ее характеристике как временно сложившейся, постоянно изменяющейся обстановки,13 подвижной, динамично развивающейся структуры.14 Но акцентировка «динамичности, постоянного развития, перехода от одного состояния к другому»15 несколько ограничивает практическое использование данной криминалистической категории.16Подобные дефиниции подчеркивают неопределенность структуры следственной ситуации, вызывают затруднения при характеристике конкретной следственной ситуации, складывающейся в ходе расследования преступления, типизации следственных ситуаций.
Несколько иначе определяет следственную ситуацию И. М. Лузгин, предлагая рассматривать ее «как объективную систему, характеризующую определенный период процесса расследования».17. Авторы учебного пособия «Криминалистика (актуальные проблемы)» трактуют ситуацию как срез с самого процесса расследования, что привело их к заключению: следственная ситуация не изменяется, а сменяется одна другой.18 Но попытки как-то типизировать ситуацию в соответствии с этими установками были не совсем удачны. По мнению С. Н. Чурилова, такая типизация даже принципиально невозможна.19 Р. С. Белкин также отмечает, что «типизация следственной ситуации по всем составляющим их компонентам практически невозможна, поскольку она должна будет насчитывать колоссальное число вариантов».20. Это подтверждается и тем, что имеющиеся классификации следственных ситуаций берут в качестве оснований их внешние признаки (чаще всего информационную полноту, определенность ситуации), а не содержательную сторону. Таким образом понятие «следственная ситуация» приобретает в криминалистике исключительно теоретический характер, практическая ценность которого заключается в возможности определить только общее направление расследования, поскольку оно становится обозначением неопределенных особенностей неопределенного же события.
Предполагаем, что возможность детализации ситуационного характера расследования должна предоставить некая иная модель, построенная на принципах, отличных от сложившихся. Так, Г. А. Зорин подчеркнул дискретный характер следственной ситуации и расчленил ее на несколько процессов, которые, правда, имеют достаточно общий характер.21 Однако идея рассматривать содержание расследования как совокупность протекающих параллельно, сменяющих друг друга, возможно пересекающихся процессов, несомненно, заслуживает большего внимания и вполне соответствует развиваемой в настоящей статье концепции представления расследования.
В теории искусственного интеллекта (ситуационном исчислении, семантических сетях) ситуация трактуется как достаточно замкнутое, автономное образование, четко разграниченное по времени и содержанию действий. Представляется, что для обозначения такого явления в криминалистике больше подходит термин «событие».22 Его использование позволяет отмежевать данное понятие от традиционно сложившегося в криминалистике понятия «следственная ситуация», которое, несомненно, более объемно и сложно по структуре. Под событием будем понимать действия, которые могут перевести предметную область из текущего состояния в некоторое новое.23 Соответственно, расследование — это сложная, динамичная система, направленная на познание фактов прошедшего события.
Например, исследование материалов уголовных дел, содержащих факты подделки документов, выявило, что данное деяние может описываться такими событиями, как «выполнить», «нанести», «оформить», «подделать», «подписать», «получить», «создать» и т. д. Каждое событие описывается системой атрибутов. Событие «подделать» целесообразно описать следующими атрибутами: субъект, осуществляющий подделку и его сообщники; тип подделанного документа; способ подделки (причем этот атрибут задается через иные события, детализирующие технологию подделки документа; событие «изготовить», описывающее изготовление материального объекта — бланка документа и т. п.; событие «нанести», относящееся к нанесению подписи, оттиска печати, текста; событие «приобрести», например, купить бланк документа; событие «изменить» — текст или подпись и проч.).
Полученную систему событий и их атрибутов легко расширить по результатам анализа уголовных дел, в том числе и компьютерного, с помощью соответствующего программного обеспечения. Реализация же такой специфической формы формализованного описания, как расследование, остается за рамками имеющихся разработок в области кибернетики. Следует обратить внимание на мнение М. К. Каминского, утверждающего, что адекватную модель деятельности по выявлению, раскрытию и расследованию преступлений удастся построить только в случае, если рассматривать преступление и его раскрытие и расследование как две взаимосвязанные системы. Деятельность по выявлению, раскрытию и последующему расследованию конкретного преступления может рассматриваться как развивающаяся система, воссоздающая структуру расследуемого преступления, на базе чего и ведется доказывание ее компонентов и всей совокупности их связей.24 В целом с данной концепцией соглашается также И. М. Лузгин, хотя и называет ее криминалистическим детерминизмом.25
Чаще всего в следственной ситуации выделяют три группы элементов: непосредственно связанные с событием преступления; характеризующие личностные качества следователя и других участников расследования; определяющие объективные условия работы следователя.26 Иными словами, ситуационный подход неизбежно предусматривает включение в следственную ситуацию элементов, составляющих событие преступления, а значит, формализованное описание раскрытия и расследования преступления неизбежно должно включать в себя описание самого преступления. Двойственность объекта криминалистики необходимо учитывать и в этом случае: попытки рассмотреть расследование изолированно неизбежно приведут к неудаче, поскольку именно преступление составляет предмет следственного познания. Вместе с тем при описании преступления следует отразить область раскрытия и расследования, ибо всякое изучение преступной деятельности следует вести, исходя из потребностей деятельности по расследованию.27
Следовательно, структура расследования располагается как бы в двух плоскостях. Первая плоскость — это система взаимосвязанных событий, описывающая структуру преступления, вторая — структуру расследования, характеризующую выяснение существенных обстоятельств дела и их доказывание. Обе плоскости связаны между собой через события, лежащие в каждой из них.
Для расследования вводятся события, отражающие проведенные следственные действия: допрос, экспертиза, очная ставка и т. д. Для их связи с предметом доказывания (в качестве которого выступают события механизма преступления) предлагается ввести мнимые события: вина в совершении преступного деяния подтверждается; вина не признается; об истинных намерениях не известно. В результате легко построить схему, например, подтверждения факта подделки документов: «допрос» — «подтверждение» — «подделка», которая означает, что в материалах допроса содержится подтверждение факта подделки документа. Учитывая, что событие «допрос» в качестве атрибутов будет иметь фамилию допрашиваемого, а событие «подделка» — описанные выше атрибуты (кто, какой документ и каким способом подделал), по схеме легко восстановить механизм доказывания по уголовному делу.
Данная схема упрощена, поскольку в рамках журнальной статьи изложить ее в полном объеме не представляется возможным. Полная схема разработана по технологии семантических сетей и включает описания иерархии объектов и ситуаций, атрибутов и свойств и т. д., т. е. реализует представление знаний об этой области расследования преступлений по принципам искусственного интеллекта.
Введение понятия «событие», опирающегося на ситуационный подход к расследованию и преступлению, выступает как новый вариант декомпозиции и формализации расследования, который позволяет конкретизировать этот вид деятельности. Событие, в отличие от этапов, легко привязать к времени, месту, конкретным объектам и субъектам деятельности, т. е. соединить с конкретным преступным деянием. Другое преимущество состоит в возможности легко установить иерархию событий.28 Наконец, данная модель остается «открытой» для последующего расширения за счет введения новых событий, объектов, дальнейшего доопределения уже существующих введением новых атрибутов и т. д., т. е. любой вариант модели все равно будет предусматривать дальнейшее развитие и представлять собой конструкцию с той или иной степенью завершенности.
Хотя и относительная, но все же новизна подхода в определении расследования и преступления через последовательность взаимосвязанных событий предполагает содержательный анализ сущности этих событий, их выделение из структуры расследования. Классический подход криминалистов к решению таких проблем состоит в глубоком содержательном анализе практики расследования преступлений, выделении типичных обстоятельств и характеристик преступления и расследования, основанных на выявлении механизма этих действий. Очевидно, что это достаточно объемная работа, но она позволит сформировать модель предметной области (расследования преступления) в виде семантической сети — модели, широко применяемой в системах искусственного интеллекта. Это открывает широкие перспективы для использования компьютерной техники в методическом обеспечении раскрытия и расследования преступлений.
Изложенное является попыткой создать формализованную форму описания процесса расследования преступления. Реализованное в этой форме изложение конкретного расследования несравнимо меньше по объему, нежели его оригинал — уголовное дело; его отличают наглядность и относительная стандартность изложения. По такому описанию значительно проще разобраться в сущности преступного деяния. Такая форма может представляться суду как дополнительный иллюстративный материал — приложение к уголовному делу, что будет способствовать оптимизации судебного процесса и уменьшению времени на ознакомление с материалами дела.
Формализованные по такой схеме и заложенные в компьютерные системы материалы многих уголовных дел создадут информационную базу расследования, несравнимо более мощную, чем имеющиеся сейчас в распоряжении криминалистические учеты. Это, пожалуй, один из реальных способов построения давно задуманной, но так и не созданной информационной системы, содержащей все материалы уголовных дел. Созданная семантическая модель может быть легко изображена в аналитическом виде как семантический язык, описывающий область раскрытия и расследования преступления. А это как раз то, что Р. С. Белкин назвал информационно-поисковым языком для обозначения криминалистических понятий и признаков.29
Предложенная схема легко позволит подключить внешние базы данных — криминалистические учеты, базы данных органов государственного и муниципального управления, налоговых служб, частных фирм и многое другое. Тогда создастся единое информационное пространство, сочетающее в своей структуре фактические сведения баз данных с информацией и методической нагрузкой, содержащейся в конкретных уголовных делах — виртуальное пространство для следователя.
С применением показанной модели решаются и более частные проблемы. Во-первых, такие модели составляют один из основных компонентов экспертных систем и сформированных на их основе систем принятия решений по вопросам расследования.30 Во-вторых, благодаря ей становится возможным создание нового типа поисковых систем по неструктурированным электронным материалам: оперативным сводкам, справкам, электронной прессе и т. д., в том числе и по неструктурированным уголовным делам или их фрагментам,31 а также предварительная интеллектуальная обработка этих материалов. По существу, это является основой для компьютерной системы, которая будет производить отбор, сортировку неструктурированного материала и сохранения его в единой информационной системе. В-третьих, в несколько упрощенном варианте предлагаемая модель может применяться и в уже существующих аналитических системах тип «12», которые, по мнению ряда специалистов,32 не только позволяют решать множество аналитических задач, но вскоре станут стандартом для представления материалов сложных уголовных дел.
Шаров В. И.
Кандидат технич. наук, доцент Нижегородской академии МВД России.
1В криминалистике этап расследования трактуется как относительно самостоятельный, выделяемый отрезок данной деятельности (Образцов Б. А. Криминалистическое учение о следственной ситуации // Криминалистика / Под ред. В. А. Образцова. М., 1995. С. 54).
2 Лузгин И. М. Методологические проблемы расследования. М., 1973. С. 86.
3 По мнению Л. Д. Самыгина, схематизация и упрощение действительности, реализованные в графических моделях, подчас являются единственным возможным методом познания сложных процессов (Самыгин Л. Д. Графическая форма плана расследования уголовного дела// Вопросы борьбы с преступностью. № 14. М., 1971. С. 122—132).
4 Драпкин Л. Я. Основы теории следственных ситуаций. Свердловск, 1987. С. 32.
5 Танасевич В. Г. Значение криминалистической характеристики преступлений и следственной ситуации для методики расследования преступлений // Актуальные проблемы советской криминалистики / Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности. М., 1980. С. 90, 92.
6 Драпкин Л. Я. Основы теории следственных ситуаций. С. 32.
7 Лузгин И. М. Методологические проблемы расследования. С. 87.
8 Там же. С. 83.
9 Ахременко И. В., Водько Н. П. Борьба с организованной преступностью в сфере экономических отношений в ФРГ. М., 1989. С. 23-28.
10 Самыгин Л. Д. Расследование как система деятельности. М., 1989.
11 Драпкин Л. Я. Основы теории следственных ситуаций. С. 17.
12 Баев О. Я. Конфликтные ситуации на предварительном следствии (основы предупреждения и разрешения). Воронеж, 1984. С. 11; Белкин Р. С. Курс криминалистики: В 3 т. Т. 3: Криминалистические средства, приемы и рекомендации. М., 1997. С. 135; Образцов В. А. Криминалистическое учение о следственной ситуации С. 51. С. 88.
13 Танасевич В. Г. Значение криминалистической характеристики преступлений..
14 Образцов В. А. Криминалистическое учение о следственной ситуации. С. 52.
15 Драпкин Л. Я. Основы теории следственных ситуаций. С. 17.
16 Образцов В. А. Криминалистическое учение о следственной ситуации. С. 51.
17 Лузгин И. М. Моделирование при расследовании преступлений. М., 1981. С. 95. М.
18 Криминалистика (актуальные проблемы): Учебное пособие/ Под ред. Е. И. Зуева. 1988. С. 95.
19 Чурилов С. Н. Криминалистическое учение об общем методе расследования преступлений: Дисс. …докт. юрид. наук. М, 1995. С. 199.
20 Белкин Р. С. Курс криминалистики. С. 146.
21 Зорин Г. А. Криминалистическая эвристика. Т. 1. Гродно, 1994. С. 51—53.
22 Сущность понятия «ситуация» была подробно рассмотрена Р. С. Белкиным (Белкин Р. С. Курс криминалистики. С. 128-129) и, представляется, несколько не соответствует предлагаемой концепции. А термин «событие» вместо «ситуация» также встречается и в некоторых работах по искусственному интеллекту (см., напр.: Змитрович А. И. Интеллектуальные информационные системы. Минск, 1997. С. 88).
23 Там же.
24 Каминский М. К. Криминалистическая характеристика деятельности по выявлению, раскрытию и расследованию преступлений // Правовые и общественно-экономические науки и борьба с хищениями социалистического имущества: Труды Горьковской высшей школы МВД СССР. Вып. 8. Горький, 1977. С. 153, 155.
25 Лузгин И. М. Развитие представлений о закономерностях, изучаемых криминалистикой // Предмет и система криминалистики в свете современных исследований / ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка. М., 1988. С. 46.
26 См., напр.: Танасевич В. Г. Значение криминалистической характеристики преступлений… С. 90.
27 Лубин А. Ф. Механизм преступной деятельности. Методология криминалистического исследования / НЮИ МВД России. Ниж. Новгород, 1997. С. 26.
28 Попов Э. В. Общение с ЭВМ на естественном языке. М., 1982. С. 174-176.
29 Белкин Р. С. Курс криминалистики. Т. 1: Общая теория криминалистики. С. 328.
30 Цветков С. И. Отработка методики принятия тактических решений с использованием средств вычислительной техники // Активные методы обучения и программирование: проблемы, возможности, перспективы: Сб. науч. трудов / Украинская академия внутренних дел. Киев, 1993. С. 170.
31 Шаров В. И. Поиск информации в материалах уголовного дела на основе семантических сетей // Информатизация правоохранительных систем: Сб. трудов / Академия управления МВД России. М., 2001. С. 219-220.
32 Минаев В. А., Морозов И. Н. Технологии интеллектуального анализа данных // Мир безопасности
Статьи по теме:
