Под катом — статья про одно из на редкость упорных заблуждений — про скидывание оружия. По стилю занимательная криминология с криминалистикой. Сбился уже со счета сколько раз читал, как вроде бы вменяемые на первый взгляд люди пишут, что применив оружие обязательно его «скинут» и подводящие многословные доктрины под необходимость иметь максимально дешевый и низкокачественный инструмент, который не жалко. Откуда же взялся этот миф?
Несомненно корни его следует искать в популярном образе «киллера», созданном СМИ в 90-е годы и растиражированном популярной литературой крайне низкого качества и такими же телесериалами. Так как данные источники — единственное, откуда народные массы могут черпать сведения про опытных преступников, то и пошла мода делать важный вид и изображать из себя матерых убивцев, намереваясь скидывать то, что применялось в драке.
В криминальной практике избавление от орудия преступления прямо на месте преступления — распространенное явление тогда, когда данное орудие во-первых незаконно и палевно само по себе (как криминальный пистолет который палево всегда и везде или окровавленная арматурина, с которой сложно убегать), и не представляет ценности. Много таких преступлений совершалось из образцов крайне мерзкого качества, способных произвести от силы десяток выстрелов перед разрушением. Дышащие на ладан убитые ТТ с выпадающими магазинами и самоделки и правда вполне можно смело выкидывать… если не одно обстоятельство.
Криминология и криминалистика 80-х годов (а на практике с тех пор кстати ничего нового и не появилось) достаточно далеко продвинулась в трассологии и исследовании разнообразных следов. Даже популярные писатели типа Корецкого (который до написания «антикиллера» и прочего трэша запомнился довольно годными «профессиональными романами», написанными о его непосредственной служебной деятельности) весьма доходчиво излагали то, как так получается — например в его же рассказе «Нож с монетой» из цикла «Ведется розыск». Выброшенное орудие преступления, однозначно к нему привязанное, т.к. лежит там же — может очень многое рассказать о своем бывшем владельце.
Классические отпечатки пальцев, известные из детективов — наименее стойкие следы из всех, да и работа с ними требует того, чтобы оставившего их до этого «откатали» и не про*бали результаты. Гораздо хуже в этом плане следы крови, частицы одежды и пороха — которые могут быть легко сопоставлены с оставленного орудия и например с владельца, которого установили оперативными методами или поймали за три квартала. Не случайно действительно опытные преступники, например банда А., описанная мной в известном труде, имела в составе специального участника, уносившего орудия преступления в сумке с места преступления — девочку, которую не тормозили на улице.
Также оружие в виде ножа или криминального пистолета может быть гораздо лучше идентифицировано, чем следы от этого оружия. Так если нож не найден — ранениям будет дана самая общая оценка, если найден — то получен ответ на вопрос «каким именно ножом», и любые доказанные отношения подозеваемого и этого ножа приведут к палеву. То же самое касается и криминального пистолета, который может оказаться например привязан к еше паре эпизодов, от них привязан к продавцу, а от барыги — к покупателю.
Примечательно, что с позволения сказать «вооруженные профессионалы» из мира криминала всегда оперировали серьезными арсеналами порой высокого качества, которое заботливо уносится с собой и хранится в схронах. Адвокат Валерий Карышев, опубликовавший заметки киллера Солоника, ясно продемонстрировал логику профессионала: тот владел обширным арсеналом качественного оружия импортного произодства, тренировался с ним, и избавлялся только от тех единиц, которые не представляли дальнейшей ценности. «Рабочий» Глок Солоника вместе со множеством пистолетов и револьверов были изъяты с последней квартиры серийного убийцы. «Схроны», регулярно обнаруживаемые в Чечне — еще одна наглядная демонстрация того, что грешно разбрасываться доказательствами. Пока образцы не попадут в руки экспертов — по одним гильзам и деформированным пулям часто затруднительно сказать, сколько именно преступлений совершены одной бандой.
Вообще говоря возможности пулегильзотеки явно переоценены обывателем, и некоторыми сотрудниками правоохранительных органов тоже. ПГТ — неплохой способ дисциплинировать применение оружия, находящегося в оружейках, и передаваемого бойцам в качестве служебного. Пули FMJ неплохо сохраняются, а сотрудник чаще всего не имеет доступа к замене следообразующих деталей, что позволяет путем использлвания сравнительного микроскопа с достаточной точностью установить соответствие найденным пуле иили гильзы и идентифицированного образца оружия. После того, как краденый ПМ пропадает из оружейки и попадает к преступникам, очень часто у него по мере износа меняются следообразующие детали — умышленно либо в процессе ремонта и долгой небрежной эксплуатации. «Лысеют» нарезы, меняется ударник, меняются магазины на аналогичные (все — в свободном обороте) , то же самое происходит с выбрасывателем. Описана методика разбойной банды, которая состояла из действтующих сотрудников милиции, которые использлвали для совершения преступлений табельное оружие. Выходя «на дело» сотрудники меняли выбрасыватели, ударники и магазины у табельного оружия, а патроны подвергали релоуду — устанавливая вместо новой пули без следов пулю, выковырянную из пулеуловителя на милицейском стрельбище, на которой уже были следы от нарезов другого пистолета. В результате данной методики поверхностное исследование пуль и гильз приводило в тупик — следы от губок магазинов, ударника и выбрасывателя на гильзах не позволяли устанивить соответствие с табельным оружием, а следы от нарезов от двух пистолетов — определить происхождение сильно деформированной пули. Примечательно, что после возврата «родных» деталей на место — табельные пистолеты не носили следов отличий от данных в ПГТ. Поймали банду все равно, но оперативными методами.
Нетрудно догадаться, что с гражданским нарезным охотничьим оружием история примерно такая же — причем сколько раз в следообразующие детали владельцем у себя дома вносились изменения, проконтролировать не сможет никто. Как сделать пулю разрушаемой при выстреле тоже догадаться несложно — а например свинцовые пули .22LR без оболочки портятся сами по себе.
Сочетание вышеуказанных свойств делает ПГТ сильно формальной штукой, почему ее например нет за пределами России — сама по себе методика сильно отсталая, особенно в сравнении с возможностями современных иностранных криминалистов.
В случае с гладкоствольным, резинострельным оружием — куда палевнее инструменты для релоуда, обнаруженные дома. Так известен случай, когда пулю выпущенную из гладкоствола установили по пулелейке, обнаруженной у охотника в гараже. С резинострелами вообще довольно забавно: технически резинострел не оставляет уникальных следов на пуле, не отстреливается в ПГТ, и может быть сколько угодно раз изменен в части следообразования собственным владельцем. Находятся и идиоты которые и их «скидывают» — а потом удивляются, что найдя пистолет с номером зарегистрированным на идиота — к нему приходят домой, и не особо верят в то что потерян он был по-пьяни. Даже россыпь гильз по кустам — не особо неустранимое палево, кроме того что скорее всего проверят всех владельцев оружия данного калибра в окрестностях спустя некоторое время. При элементарной сообразительности и наличии нескольких часов времени — ничего такая проверка не покажет.
В случае с холодным оружием — все еще смешнее. Скинутый на месте нож очень часто имеет на себе следы биологических жидкостей владельца, особенно складной, и если того как-то нашли — будет просто кричать экспертам «это я, это я изобличаю вину злодея!», а бывает что и сам находит своего владельца — как описывал Корецкий. Элементарное устранение следов биологического происхождения в агрессивной среде — делает нож одним из неисчислимого множества предметов, каковыми в принципе можно причинить конкретную рану. Вообше перефразируя известный стишок, преступники могли бы сказать — «палево возьму домой, хуй им, а не ножик мой!». Разумеется при этом не обязательно хранить прославившийся аргумент дома — можно и где-то в укромном месте. Но разбрасываться им точно дурная затея — если так вышло, значит до этого что-то пошло не так. Ну или инструмент изначально приискивался под конкретную задачу и не имеет на себе никаких следов идентификации — но даже арматурину лучше забрать с собой и утилизировать в другом месте.
Станно, что мало кто думает о другом роде палева — следах чужой крови на одежде и собственной — на месте драки. Но куда большее число умозрительно мыслящих злодеев рассуждают о «скидывании» чем о том, как не замараться и носить хотя бы обыкновенные перчатки, не собирая под ногтями биологические следы оппонента и не обдирая руки. Унести с собой перчатки — невеликий труд, даже засунув их в обычный карман. Но думать самооборонщики в принципе не любят — от этого в черепной пустоте начинаются мучительные боли.
***
Если сделать короткий вывод — заставляют улыбнуться две тенденции.
Первая это то — насколько сильно диванные «самооборонщики» и выживальщики далеки от реалий преступного мира, в который попросту играют, воспроизводя стереотипы, почерпнутые из популярной литературы и кино. Такой мастер «скидывания» аргументов — просто подарок для любого районного эксперта, даже с методиками тридцатилетней давности. И криминогенная обстановка в целом неплохая — тот же криминальный короткоствол это экзотика, хотя на рынке существуют «блефы» и МР-313, которые переделать может ПТУшник-двоечник в гараже. Слабая потребность в этом — все стали ленивые, стрелять друг друга стали мало.
А вторая — насколько все хреново в государстве, где масса абсолютно законопослушных обывателей перенимают стереотипы преступного поведения, а не того, как доказать правомерность оного, Увы, правоохранительная система устроена так, что в большинстве случаев именно совершать преступление — весело, модно, спортивно и безнаказанно, а вот идти по законному пути — всегда стремно, затратно и сложно. Как поступать правильнее — каждый решает сам.
Автор viper_ns
