Все мы знаем эту сцену из бесчисленных судебных драм: Свидетель указывает на подсудимого и уверенно заявляет судье и присяжным: «Вот он, вот кто это сделал!». Но так ли это? Возможно, если тот же свидетель был уверен в себе и при первой проверке памяти, пишет группа ученых-психологов и криминологов во главе с экспертом по памяти Джоном Викстедом из Калифорнийского университета в Сан-Диего. В противном случае слишком высока вероятность того, что загрязненная память осудит невиновного человека.
Как большинство из нас также знает, многие люди были осуждены за преступления, которых они не совершали, на основании воспоминаний очевидцев. Некоторые из этих неправомерных приговоров были отменены благодаря ДНК или другим вещественным доказательствам. Но такие доказательства существуют не всегда. Чтобы снизить вероятность несправедливости, исследователи предлагают простую, не требующую больших затрат реформу системы юриспруденции США. «Проверять память свидетеля о подозреваемом только один раз», — призывают исследователи в статье, опубликованной в журнале «Психологическая наука в интересах общества» Ассоциации психологических наук.
«Первый тест — самый надежный тест», — говорит Викстед, профессор психологии Калифорнийского университета в Сан-Диего, который более 30 лет занимается вопросами памяти, а в последнее десятилетие — именно памятью свидетелей. «Первый тест проверяет память свидетеля, но при этом неизбежно загрязняет ее. Все тесты после этого первого служат только для проверки загрязненной памяти и для ее дальнейшего загрязнения. И как только память загрязнена, нет способа ее обеззаразить».
В своей работе Викстед и его соавторы — Гэри Уэллс из Университета штата Айова, Элизабет Лофтус из Калифорнийского университета в Ирвайне и Брэндон Гарретт из Школы права Университета Дьюка — объясняют, сколько неправомерных приговоров невинным заключенным, в которых свидетель окончательно опознал обвиняемого в суде, начались не с убедительного первоначального опознания.
Дело не в том, что свидетели злопамятны или злонамеренны, равно как и все остальные участники процесса или память очевидцев является настолько безнадежно ошибочной, что ее вообще нельзя принимать в качестве доказательства.
Дело в том, что система юриспруденции игнорирует доверие, с которым проводится первое опознание, и слишком часто полагается на последующие опознания, и, как правило, на самое последнее, проведенное в зале суда. В этот момент — на суде, возможно, через год или более после совершения преступления — свидетели обычно настолько хорошо знакомы с лицом подозреваемого, что они уверены, что помнят его. И действительно, они вспоминают — но, очень возможно, не время совершения преступления. Скорее, они вспоминают, что видели этого человека на опознании (иногда несколько раз) или даже в новостях или социальных сетях.
«Память изменчива», — утверждает Викстед. «И поскольку она изменчива, мы должны избегать повторных процедур опознания с одним и тем же свидетелем и подозреваемым. Эта рекомендация относится не только к дополнительным тестам, проводимым полицейскими следователями, но и к окончательному тесту, проводимому в зале суда».
В своей работе исследователи описывают последние научные достижения в области памяти очевидцев, включая выводы, основанные на теории обнаружения сигнала, детальной обработке и дезатрибуции источника. Чтобы принять решение о лице на опознании (теория обнаружения сигнала), свидетель должен сравнить это лицо со своим воспоминанием о преступнике (детальная обработка). Это автоматически создает воспоминание об этом лице. Даже если первоначальное решение будет «нет, это не он», лицо покажется более знакомым при последующем тестировании. Часто свидетель теряет из виду тот факт, что лицо знакомо ему по предыдущему опознанию, и начинает приписывать знакомое лицо убеждению, что на самом деле это лицо преступника (дезатрибуция источника).
Исследователи также подробно описывают три реальных случая, чтобы подчеркнуть теоретические и экспериментальные положения: дела Джона Джерома Уайта (John Jerome White) и Стивена Гэри Титуса (Steven Gary Titus), которые были осуждены за изнасилование на основании воспоминаний свидетелей и чьи приговоры были позже отменены, и дело Чарльза Дона Флореса (Charles Don Flores).
Дело Флореса особенно поучительно, говорит Викстед. Оно вдохновило его собрать исследовательскую группу для написания этой работы, в которой излагаются последние научные представления о памяти свидетелей и содержится призыв к реформе.
29 января 1998 года в пригороде Далласа двое мужчин вошли в дом Элизабет Блэк, которая позже была найдена застреленной. Сосед, который видел, как мужчины вошли в дом Блэк незадолго до убийства, стал ключевым свидетелем. Когда полиция задержала подозреваемого в убийстве Ричарда Чайлдса, свидетельница сразу же опознала Чайлдса по фотографии как одного из двух мужчин, которых она видела в то утро. Чайлдс также признался в убийстве и был приговорен к 35 годам лишения свободы. Полиция подозревала Флореса как сообщника, поскольку он участвовал в сделке по продаже наркотиков с Чайлдсом всего за несколько часов до убийства, и на суде над ним в 1999 году та же свидетельница уверенно опознала Флореса как другого мужчину, которого она видела входящим в дом своего соседа. Однако в день преступления в январе 1998 года свидетельница заявила полиции, что сообщником был белый мужчина с волосами длиной до плеч. После гипноза, чтобы успокоить нервы, она вместе с полицейским художником помогла составить фоторобот преступника. В соответствии с ее первоначальным описанием, на фотороботе был изображен белый мужчина с волосами длиной до плеч. Затем полицейские показали ей фоторобот Флореса — испаноязычного мужчины с короткой стрижкой — вместе с пятью похожими испаноязычными мужчинами. Она отказалась от опознания, предположительно потому, что ни одно из лиц даже отдаленно не совпадало с ее воспоминаниями о сообщнике. Тем не менее, по словам Викстед, изучая лица в ходе этой первой и единственной незагрязненной проверки ее памяти на Флореса, она неизбежно узнала его лицо. К моменту судебного разбирательства у нее уже не было никаких сомнений в том, что это тот человек, которого она видела тем утром.
По словам Викстеда, если правильно трактовать, первоначальное описание сообщника свидетелем и ее отказ от опознания означают, что показания свидетеля в этом деле указывают на невиновность Флореса. Вместо этого ее уверенные показания в суде были истолкованы как доказательство вины Флореса и помогли убедить присяжных осудить Флореса. С тех пор он находится в камере смертников, и помилование губернатора теперь кажется его последней надеждой.
